В раздевалке стояла зловещая звенящая тишина. Воняло потом и горечью поражения. Тонкий наблюдатель мог бы унюхать еще и стойкий запах чьих-то грязных носков, но, унюхав, вряд ли смог бы его долго выносить. Две десятка мужчин в спортивной форме понуро сидели на стульях вдоль стен. Еще двое в цивильных дорогих костюмах не сидели: один, с более интеллигентным выражением лица, стоял, подперев стену с отсутствующим видом, а второй – с лицом продвинутого белорусского тракториста и чуть более длинными, чем требовала нынешняя официальная мода, волосами, нервно ходил в центре раздевалки, то вынимая изо рта, то вставляя обратно незажженную сигарету. Только что сборная России проиграла испанцам со счетом 1-4.

Все напряженно ждали Хиддинка. Главный все не появлялся.

Один из футболистов было дернулся к душевым кабинам. Это был Сычев – его  свежемелированные волосы и приятный темный загар из солярия выгодно отделяли его на поле от других игроков, но такая роскошь требовала гигиены. Тот, что в центре рявкнул «Сидеть!» так, что дрогнул судья в соседней судейской комнате. Сигарета вылетела из его продвинутого белорусского рта и впечаталась прямо в лоб Колодину. Человек в центре удивленно посмотрел на свою руку, а потом, досадливо махнув ей, продолжил мерить шагами раздевалку без сигареты.

Наконец дверь открылась, и вошел мрачный главный тренер. Все разом застыли как изваяния. Никто и никогда не видел у него такого выражения лица! А главное – никто и никогда не видел его в розовом спортивном костюме! Правда, позднее Сычев вспоминал, что где-то видел этот костюм, но никак не мог вспомнить где*. В руках у Хиддинка был русско-английский разговорник и большой целлофановый непрозрачный пакет.

– Ребятушки, как же так? – неожиданно ласково спросил он на ломаном русском. Лица большинства присутствующих расслабились и запах, свидетельствующий о явном вздохе облегчения, пролетел по раздевалке. Хиддинк дал знак типу с интеллигентным выражением лица, и тот начал переводить.

– Я же просил вас играть осторожно. На контратаках. Быть внимательнее в обороне. А что получилось?... – Хиддинк взял театральную паузу. – Что, говорю, получилось?! – Тон Хиддинка повысился. – Санс оф зе битч!! Шат ап!!!

Судья в соседней судейской снова подскочил в креселе, и удивленно посмотрел на стену.

Далее типу с интеллигентным лицом переводить не требовалось. Лицо главного побагровело, он начал метать громы и молнии, свидетельствовавшие о его глубоких познаниях в ненормативной лексике на английском, голландском и даже местами на русском языке.

Через 7 с половиной минут, когда цветистая речь голландского интеллигента подошла к концу, на лице человека с лицом белорусского тракториста застыло немое восхищение, а в руках его дрожал непонятно откуда взявшийся листок с ручкой, в котором каракулями тезисно были записаны самые приглянувшиеся ему выражения. «Пригодится, когда буду главным», - говорил он себе под нос. На лице интеллигентного типа было написано недоумение, смешанное с брезгливостью. На лицах футболистов был написан первородный ужас. Такой, какой может испытывать пожилая симпатичная монахиня, непонятно каким образом попавшая на корабль с сотней моряков, год не видевших женщин.

Когда главный, успокоившись, замолчал, в раздевалке повисла гнетущая тишина. К вышеописанным запахам примешался запах, свидетельствующий о том, что у кого-то из футболистов началась медвежья болезнь.

Хиддинк исподлобья, молча, обвел раздевалку взглядом. Потом в его глазах появилась хитринка, как у Ленина. Он заговорщически подмигнул кому-то. И сделал приглашающий жест. Человек с интеллигентным лицом начал переводить.

– Вам всем обещаны громадные деньги за игру здесь. Вы думаете, что деньги главное? А ведь испанцы зарабатывают меньше вашего, так чего ж тогда они вас обыграли как любительскую команду? Нет, есть вещи важнее денег! У меня на кону стоит моя репутация! И я не позволю второразрядным игрокам ее пятнать!!! – Голос его повысился –  Сейчас я вынужден прибегнуть к крайнему средству. Вы слышали, что меня называют волшебником? Так вот, теперь я вас познакомлю с моим ноу-хау, моей волшебной палочкой, которое позволило научить играть в футбол и корейцев, и австралийцев! А теперь оно научит и вас!

Затем внимательно посмотрел на игроков, кивнул своим помощникам, и они в мгновение ока скрутили Широкова, посадив его на стул на четвереньки. Тот, что с лицом тракториста, оперативно воткнул кляп в рот игроку. Футболист сопротивлялся, но все, чего он добился, так это того, что его трусы в борьбе порвались и безнадежно упали на пол.

Хиддинк извлек из пакета дивный предмет. Игроки охнули. Их глазам предстал 40-сантиметровый фаллос невероятной толщины. Ему очевидно позавидовал бы сам Рокко Сифредди**. И даже вождь какого-нить африканского племени, поклоняющегося фаллосам и бережно растящего свои органы, укушенный стаей ос в свой писюн, не смог бы заполучить такого эффектно-толстого и боеготового дружка. Хиддлинк покрутил его, со всех сторон демонстрируя игрокам. Глаза футболистов округлились до размера тарелок под порции настоящих американских стейков.

Затем главный с криком «Вилья!!!» вогнал фаллос Широкову между ног. Потом вытащил его и снова вогнал, на этот раз со словами «Торрес!!», и было очевидно, что фаллос вошел еще глубже. (читать на мотив сказки Пушкина) И в третий раз вогнал Хиддинк в Широкова фаллос…

От крика игрока дрожали стены, а судья в судейской поперхнулся коньячком, которым он втихомолку оттягивался после матча, и уважительно оглянулся на раздевалку сборной России.

…После того, как экзекуция, продолжавшаяся минут 5, была закончена, Хиддинк достал разговорник, полистал его и, найдя нужную страницу, назидательно поднял палец и прочитал по слогам по-русски: «Ко-зел-о-пу-ще-ния», и сказал что-то типу с интеллигентным лицом по-голландски. Тот перевел.

- Менеер*** Хиддинк просил передать, что, если вы сыграете также с греками, то в команде будет не 1 козел, а все 11.

На следующий матч в обороне сборной России произошла тактическая перестановка. Место Широкова в обороне занял Игнашевич. Ее причины официальные лица сборной предпочли не комментировать. А Акинфеев после матча сказал, что разговор в раздевалке был жесткий, временами совсем непривычный для игроков сборной, но он очевидно принес свои плоды…